27 января город на Неве отмечает 76 лет со дня снятия блокады. В преддверии этой даты мы вспоминаем, что ЛИСИ (одно из прежних названий СПбГАСУ) тоже вписан в блокадную историю судьбами многих своих сотрудников и выпускников.

Одна из выпускниц нашего университета, Татьяна Николаевна Вассоевич, вела в то время дневник. Первые записи в нём сделаны в день начала Великой Отечественной войны. 22 июня 1941 года застало Татьяну в родном доме на Васильевском острове. Тринадцатилетняя девочка жила обычной жизнью, в сентябре собиралась продолжить занятия в художественной школе. Но осуществить планы не получилось – преподаватель изобразительного искусства ушёл добровольцем на фронт. Татьяна с мамой и братом, которому исполнилось пятнадцать лет, осталась в осаждённом городе. 17 июля 1941 года она записала:

«В 10 часов утра мы были в Ленинграде!!! У вокзала мама с тётей Наташей наняли такси, и мы поехали домой. Мы проехали мимо многоуважаемой Академии художеств, но... вместо художников на раскрытых окнах сидели красноармейцы и военные. Приехав, я узнала, что с 18 июля вводятся карточки».

Вместе с другими ленинградцами девочка стояла в многочасовых очередях за продуктами. Средств у семьи катастрофически не хватало, поэтому старший брат Татьяны втайне продавал свою порцию хлеба на рынке, отдавая деньги матери, пока та не узнала об этом и не запретила ему так делать. Холодной зимой 1941–1942 года брат и сестра, которые были очень дружны, дежурили на крышах, карауля зажигательные бомбы, а в свободное время ходили в библиотеку, читали, чертили планы дворцов с бассейнами, рисовали оранжереи.

Брата и матери девочки не стало уже в первую блокадную зиму. «I-42 г. в 6 ч. 28 м. умер Вова. 7/II в 11 ч. 45 м. умерла мама», – записано в дневнике.

Чаще всего умерших ленинградцев хоронили в общих могилах, однако Татьяна сумела организовать для родных отдельные похороны.

Рассказывает сын Татьяны Николаевны, профессор Санкт-Петербургского государственного университета Андрей Леонидович Вассоевич:

«Когда умер брат, она на оставшиеся деньги купила гроб. Её мама была уже очень слабой и не могла ничем заниматься. Смоленское кладбище было закрыто, но она уговорила сторожа вырыть могилу за крупу и хлеб».

Тело мамы пролежало в квартире девять дней, пока девочка не смогла устроить новые похороны. В дневнике она нарисовала план кладбища и пообещала себе, что, если выживет, установит на могилах близких памятники. Делая эту карту, Татьяна использовала секретный шифр и склеила между собой тетрадные страницы, потому что понимала: мать и брат похоронены здесь полулегально.

Весной 1942 года девочку эвакуировали в Алма-Ату, где она встретилась с отцом. Тот работал геологом-нефтяником и, когда сомкнулось блокадное кольцо, был в командировке, не смог вернуться к семье. Возвратившись в родной город после войны, Татьяна попыталась разыскать одноклассников своего брата, но в живых не осталось никого.

Татьяна Вассоевич окончила школу, а после неё – художественное училище и архитектурный факультет ЛИСИ, много лет преподавала живопись.

«Своим ученикам она всегда говорила, что вести дневник необходимо, потому что так пишется история», – говорит Андрей Леонидович.

Прочесть воспоминания Татьяны Вассоевич и других детей, переживших блокаду, можно здесь.