Борис Губанов. Рисунок из книги «Жизнь солдата»

Ударник учёбы Училища художественно-отделочных работ при ЛИСИ (ныне СПбГАСУ) Борис Губанов (1921–1942) в будущем мог бы стать известным художником-декоратором и внести большой вклад в развитие Ленинграда. Но погиб в должности младшего политрука 884-го истребительно-противотанкового полка РГК 8-й армии Волховского фронта в боях за родной город, так и не увидев его освобождённым. Сохранились его записные книжки, которые он вёл ежедневно с 22 декабря 1941 г., когда прибыл в учебный артиллерийский дивизион в Вологду, и до 6 сентября 1942 г. – за два дня до гибели. Военный корреспондент «Комсомольской правды» Волховского фронта Николай Маркевич, лично знавший младшего политрука, передал их в редакцию, а вскоре и сам погиб. Так 21-летний комсомолец Боря Губанов шагнул в бессмертие, оставив потомкам фронтовую летопись.

В 1968 г. вышла в свет книга «Жизнь солдата», в которой опубликованы все записные книжки Бориса Губанова. Подготовили к печати и прокомментировали их Юрий Жуков и Товий Карельштейн. Сведения, указанные в данной статье, взяты из этой книги.

31 марта 1940 г. за хорошую успеваемость и общественную работу в Училище художественно-отделочных работ при ЛИСИ ударнику учёбы Борису Губанову подарили альбом «Архитектура русского классицизма». А вот отметки Бориса: общая история искусств – 5, композиция – 5, история прикладного искусства – 5, практика – 5. Возможно, интерес к архитектуре ему привил дядя – архитектор, строитель, который усыновил мальчика после смерти матери. Семья дяди и провожала Бориса на фронт.

Первую запись в своей записной книжке Борис сделал 22–23 декабря 1941 г. в Вологде: «Уже две недели я заместитель политрука в учебном дивизионе. Работа мне нравится. Но как не похоже это на фронт! <…> От нашей учебной батареи осталось девять командиров и шестнадцать курсантов, да и те с минуты на минуту ждут отправки на фронт. Даже весь командный состав стоит в карауле». Борис каждый день описывает в дневнике происходящее в полку, свою работу, сводки с фронта, значимые приказы верховного главнокомандующего, содержание писем от близких и ведёт собственные размышления. В записях – подробное описание пути на фронт и кровопролитных боёв.

«26 февраля 1942 г. Выехали на Кировскую железную дорогу. Начали встречаться остовы обгорелых вагонов, а кое-где и обгорелые строения».

«27 февраля 1942 г. Кругом всё сожжено. Только вчера здесь разнесло бомбами эшелон».

«10 марта 1942 г. Указом Президиума Верховного Совета посмертно присвоено звание Героя Советского Союза трём отважным партизанам, в том числе Зое Космодемьянской. <…> Какой духовный силой она должна была обладать, чтобы совершить свой подвиг! <…> Она умерла, но обессмертила своё имя, а как хочется жить в восемнадцать лет! <…> На рапорт мой о посылке в действующую армию ответили отказом».

«15 марта 1942 г. Дни летят, как в калейдоскопе. Сегодня восемь месяцев, как ушёл из дома, а мы всё ещё не на фронте. Ночью стали прибывать к нам фронтовики с Мурманского и Карельского участков. Все они артиллеристы».

«23 марта 1942 г. Предполагаем, что нас пошлют к Смоленску через Москву. Живём настоящей дорогой, а пока что выпускаем боевые листки. По ночам без конца читаю "Историю средних веков". Не пойму, как я раньше не заинтересовался такой увлекательной вещью!»

«2 апреля 1942 г. беседовал с одним из фронтовиков. Он говорит, что в бою особо важны дружба и взаимная выручка, смекалка, находчивость. Ну а самое главное, конечно, – хороший командир».

«22 апреля 1942 г. Прибыло пополнение комсостава, совсем юнцы! Беседовал с адъютантом командира полка, лейтенантом 1922 года рождения. Рассказал, что, наконец, исполнилось его желание, и он попал на фронт».

«8 мая 1942 г. Командир полка, подполковник Казак круто налаживает дисциплину – многие забывают о близости фронта. Думают, будто война идет за тридевять земель в тридевятом царстве, а она в каких-нибудь 10–12 километрах от нас».

«22 мая 1942 г. В газете "Фронтовая правда" помещена моя заметка – "Готовим сверхметких стрелков". Комиссар и командир остались очень довольны».

«28 мая 1942 г. Получил первое боевое крещение. Честно говоря, не скажу, что под огнём испытываешь радостные чувства, особенно под минами…Часов в десять пошёл я вдвоём с офицером на 4-ю батарею. Я взял автомат, а он – бинокль и компас. Вдруг летят немецкие самолёты. Насчитал их 40! Они зажгли что-то у озера <…> Минут сорок рвались снаряды…».

«8 июля 1942 г. «И вновь утром свистели снаряды, а рядом взлетала земля. Видимо, немцы обнаружили наше расположение».

«30 июля 1942 г. Ознакомились с приказом Сталина. Ни шагу назад без приказа Верховного Командующего – так гласит этот суровый приказ. Большая работа предстоит всему командному составу, а особенно нам, политработникам, – за выполнение приказа мы отвечаем своей жизнью».

«10 августа 1942 г. <…> Я ещё не дописал последней строчки, как с визгом разорвался снаряд и осколки дробно забарабанили по крыше избы. Следующие разорвались на дороге. <…> Погиб шофёр на своём посту – за рулём. Права, значит, песня, в которой говорится, что "до смерти четыре шага!" <…> Надо признаться, что как был я мальчишкой, так и остался им…».

Между тем, соавтор книги Товий Карельштейн, держа в руках рукописи, скажет: «Не нужно быть графологом, чтобы увидеть, как карандаш и перо следовали за ясной мыслью, их держала твёрдая рука. Так вести свои дневники после дня, проведённого на морозе и ветру, или по пути к фронту в теплушке эшелона под перестук колёс, или на разбитой станции, под разрывами снарядов мог лишь человек спокойного мужества».

«27 августа 1942 г. Началось! Ровно в 6:00 загрохотали все орудия. Артиллерийское наступление продолжалось более трёх часов. Был с командованием на передовой. <…> Замечательно работали "Катюши", они так мололи гитлеровскую передовую, что столбом стоял дым, а земля гудела. <…> Активно действует авиация».

«29 августа 1942 г. <…> За первые два дня боев уничтожено четыре тысячи гитлеровцев, разрушено 220 дзотов и блиндажей, захвачено 12 танков, 35 орудий и миномётов, 58 пулемётов».

«3 сентября 1942 г. Взят, наконец, опорный пункт сопротивления противника – Вороново, идут бои за Синявино. Передовые части подходят ко Мге».

«5 сентября 1942 г. Всё ожесточённее становятся обстрел и бомбёжка с воздуха. Есть данные, что немцы на нашем направлении получили подкрепление: 108 самолётов – 88 бомбардировщиков и 26 истребителей. Кроме того, на помощь им прибыла дивизия из Крыма».

«6 сентября 1942 г. Погиб Александр Михайлович Быстров, наш военком, погиб воентехник Акулов, погиб командир батареи Помялайко. Так тяжела боль от этих утрат, что не хватает слов, чтобы выразить это…»

А через два дня, 8 сентября 1942 г., погиб в бою в ходе Синявинской операции и Борис Губанов.

Другие материалы проекта «Научный полк»

Наш выпускник строил Дорогу жизни

Передовая архитектора Александра Никольского

Учёный, развивавший науку в блокадном Ленинграде

Бои студента Клинова

Инженер 3-го Белорусского фронта

Путь добровольца: от фронтовых дорог до космических разработок

Иван Соломахин: «Самый памятный бой – за эту Чёртову высоту!»

Огненный Днепр Героя Советского Союза Александра Прыгунова

Приближая Победу

Фронт Фёдора Комала: с первых минут войны до победы

Виктор Квятковский – радист-разведчик Балтийского флота

Как главный архитектор Николай Баранов «прятал» Ленинград от врага

Архитектор Николай Хомутецкий: четыре года на передовой

Семён Шифрин сорвал планы фашистов оставить Ленинград без воды

ЛИСИ в послевоенные годы

Девятнадцатилетний пулемётчик штурмовал Берлин

Абдулла Мангушев: четыре года фронта и вся жизнь в науке

Архитекторы Зазерские строили и защищали город на Неве

Выпускник ЛИСИ Михаил Жербин – инженер-конструктор и композитор

Прошёл путь от техника-лейтенанта до плеяды математиков

Константин Сахновский: от кадета Российской империи до академика СССР

Военный архитектор переднего края обороны и инженерной разведки

Учёный с мировым именем, выдающийся инженер и чемпион страны

Выдающийся градостроитель, который жил и работал в блокадном Ленинграде

Проекты архитектора Сергея Евдокимова: от оборонительных сооружений и восстановления города до станций метро

Доброволец Михаил Лалетин: «После фронта – в вуз, а потом, возможно, в офицеры»